Честь Воина [CИ] - Вита Алая

На мгновение Кларед увлёкся, выполняя серию привычных упражнений, и живо представил себе, как радостно будет косить им врагов. Ведь с ним можно биться и против Меча Кернуна…

При воспоминании о родовой реликвии ощущения резко изменились. Кларед понял, что меньше всего на свете хотел бы очутиться по неправильную сторону божественного клинка. Внезапно сила чёрного скимитара показалась тёмной, злой, неправильной, отвратительной, чужой, и он поспешил вернуть его в ножны.

Когда парень поднял глаза, на Алрине лица не было.

— Что случилось? — спросил Кларед.

— Видел бы ты себя… — ответила девушка, поспешно отбирая клинок, и принялась заматывать его обратно в свёрток из кож.

— Но я не видел. Объясни, пожалуйста.

— У тебя лицо стало такое… не то, чтобы жестокое… Это тоже. Но не просто. Тебе это как будто нравилось. А потом ты вдруг словно очнулся и сам себе опротивел…

Кларед признался:

— Я вспомнил Меч Ке… — он внезапно вспомнил о совете никогда не называть предмет напрямую и закончил: — Свой меч. — Конечно, кругом никого, а у них нет друг от друга тайн, но… — Лучше не называть его напрямую. Мало ли кто услышит.

Алрина понятливо кивнула в знак согласия и набрала в грудь побольше воздуха, словно для длинной речи:

— Слушай, я, конечно, не смею сворачивать тебя с избранного пути, но… — и вдруг замолчала, испугавшись, что отпугнёт любимого подобными речами, но через секунду вздохнула, преодолевая страх, и сказала то, что думала, ведь какова цена любви, если она не может быть искренней? — Это же ужас какой-то! Я как подумаю, что ты можешь стать таким, как я только что видела, отдать свою душу этой… этой… Она же не просто богиня Смерти! Это какой-то демон кошмарный. Не просто Смерть, а жестокая смерть, к тому же вызывающая у убийцы радость! И ты хочешь стать её орудием?!

Кларед опешил от такой точки зрения. Поначалу даже не принял её всерьёз. Но любимая смотрела на него с таким отчаянием, что он невольно увидел себя её глазами. Точнее почувствовал её ужас при мысли о том, что между войной и любовью он выберет войну.

Парень подошёл, хотел обнять, но Алрина, в смятении, не подпустила его к себе, встряхнулась, отстранившись на шажок, чтобы продолжать смотреть в глаза. Её взгляд требовал ответа, который почему-то был крайне важен. Тогда Кларед взял её за руки — не отняла — и приложил к своему сердцу:

— Поверь, для меня это всего лишь средство достижения цели. Если не удастся вернуть Меч иначе, честь обязывает меня участвовать в войне, которая сейчас готовится, и попытаться на поле боя отобрать реликвию, которую поручили хранить моему роду чуть ли не сами боги, если я правильно понял Саната.

В глазах любимой стояла мука. Он легонько потянул её на себя, и на этот раз девушка поддалась, но тело её закаменело, словно сжатое тисками боли. Кларед обнял её так крепко, как только мог, не опасаясь сломать кости, пытаясь действием выразить силу своего желания остаться с ней — такого неожиданно мощного, что страшно облекать в слова, дабы не накликать беды.

— Давай подумаем ещё раз, что можно сделать, чтобы вызволить клинок и мне не пришлось возвращаться в Орден, — попросил он.

Алрина вздохнула, и тело её немного расслабилось. Он гладил её по спине, по голове, стремясь размягчить комки мышц, и начинало получаться. Но долго она неподвижно всё же не устояла — потянулась за флягой с водой, которая лежала на земле. Следуя за её движением, Кларед сел на одеяло, расстеленное на траве, и как только любимая напилась, снова притянул её к себе.

— Может быть, расскажешь мне подробно об устройстве Сагатдома, а я что-нибудь придумаю? — предложил он.

Алрине пришлось приложить усилие, чтобы перевести свои мысли с захватившего её внимание страха на воспоминания, но когда она начала рассказывать, дело пошло легче и постепенно напряжение девушку отпустило. К сожалению, всё в её рассказе говорило лишь о неприступности той крепости.

— А подземный ход там есть? — спросил он.

— Вроде нет. А может, Морена наврала, не хотела, чтобы я знала. Иногда кажется, что она читает мысли, а иногда будто совсем меня не понимает, зная столько лет. Хотя поручиться, что на самом деле она не вычислила моё желание сбежать уже давно и с тех пор просто притворяется, невозможно. С неё станется. Мне сказали, что нет, и проверить я никак не смогла бы, если вход, к примеру, в её спальне. У нас, в Сарендоме, например, был такой. Один из под лестницы в холле, а другой в стене со второго этажа спускался. Парадный могли задвинуть какой-то мебелью. Чтобы никто не знал. И всё.

Тупик. Опять. Кларед притянул любимую прилечь к себе на грудь, сам опёршись спиной об дерево, и стал гладить её по волосам. А сам думал, думал, но ничего не придумывалось. Действительно, Саната бы сюда. Но где его найдёшь? Снов своих он никогда не помнил, хотя честно попытался докричаться мыслью, как Алрина предложила. Разумеется, безрезультатно. А девушка вдруг приподнялась:

— Знаешь, ведь то, что вместо Меча она оставила скимитар означает, что она приглашает меня обратно на место своего «хедивега». Разумеется, такое возможно, мне кажется, только если на самом деле она ни о чём не догадывалась, и просто решила, что я сбежала, влюбившись в пленника и не желая делить его с ней. Она ведь грозилась. Может в шутку, а может, и нет. Кто её разберёт. Если бы ты только знал, какой она страшный человек…

— А что? — ухватился Кларед за идею. — Может, воспользуешься предложением, вернёшься. И меня приведёшь. Типа подцепила где-то по дороге. Надоел один любовник, нашла другого, — пошутил он, заработав немного сердитый взгляд. — А там на месте что-нибудь придумаем. И неважно, сколько это займёт времени. Лишь бы до войны не дотянуть. Но я так понял из визита в Гостердом, что раньше, чем через года полтора начать её не смогут. Время у нас будет. Может, мы даже справимся в с ней вдвоём, подловив где-нибудь без Меча. И разумеется, заранее подготовив побег.

Несмотря на видимое осуждение порочащего женскую честь предложения о «легенде» отношений, Алрина всё-таки задумалась над его идеей. Правда, ненадолго. Вскоре лицо её снова исказила мука, тело сжалось, а голос надломился:

— Нет! Ничего не выйдет! Слишком опасно! Ты её не знаешь! Брен вон тоже думал, что изучил её, был в себе уверен, а она… Да и во